А. П. Афанасьев

МОРАЛЬНЫЙ ОБЛИК РОССИЙСКОГО ЛИБЕРАЛА

В «Литературной газете» № 36 от 11-17 сентября 2013 года было опубликовано интервью с директором Института российской истории РАН доктором исторических наук Юрием Петровым. Журналист Владимир Сухомлинов или редактор номера дали материалу броское название – «Моральный кодекс русского капиталиста». Что по ассоциации с пресловутым «моральным кодексом строителя коммунизма» (был такой в 1960-х годах) должно было придать публикации особое значение: не просто проходная статья, а некий либеральный манифест особого, «русского», капитализма. При всей деликатности журналиста и аккуратности высказываний его собеседника материал действительно может претендовать на манифест, но не капитализма, а либерализма. С той лишь нюансировкой, что российский либерал даже свой манифест предпочитает провозглашать не пафосно, с чеканными формулировками, а сокровенно, мягко, в задушевной и приятной беседе.

         Юрий Петров с интонацией доверительности сообщил журналисту и всем многочисленным интеллигентным читателям «Литературной газеты», что, будучи студентом исторического факультета МГУ, он 40 лет назад заинтересовался историей Московского купеческого банка и написал по этой теме дипломную работу, несмотря на некое «негласное давление». Правда, в «прямой конфликт с властью» он не вступал, действуя «в мейнстриме» (англ. – основное направление, главная линия) исследования предпосылок революции в России. Когда на смену коммунистическому «мейнстриму» пришёл «мейнстрим» либеральный, нестандартно мыслящий молодой историк, разрабатывая проблемы русского капитализма в Институте истории СССР АН, по собственному выражению, «не в струю попал, а она в меня». То есть стал весьма востребованным в либерально-демократической России. Профессиональным кредо нынешнего главы академического института отечественной истории, как можно судить, всегда было стремление «понимать предмет и персон исследования». Именно в силу этого, мимоходом упомянув фабрикантов с подмоченными моральными репутациями (Морозов, Кокорев), гость редакции сосредоточил собственную мягкую пафосность на таких безупречных, с его точки зрения, московских капиталистах из старообрядцев, как Павел Рябушинский и Александр Коновалов. Их историк именует «солью земли», хозяевами дореволюционной российской экономики и сетует на то, что они были «недооценены и незаслуженно забыты при советском строе».

         В трактовке Юрия Петрова политические взгляды любимых «персон» историка были оппозиционно-прогрессивными, подлинно либеральными. Рябушинский, например, желал установления в России конституционной монархии европейского типа. Коновалов же был весьма близок с лидером партии кадетов Павлом Милюковым, с которым они даже вместе концертировали «в узкой аудитории» в квартете музыкантов. Рябушинский «пропагандировал» свои либеральные идеи среди московских «интеллектуалов», которых специально приглашал к себе на «обеды». Коновалов вёл переговоры с эсерами и эсдеками о создании «объединённой оппозиции», но когда они не согласились с его условиями, денег им не дал. Сравнивая Владимира Ленина и Павла Рябушинского, которые родились почти одновременно и прожили по 53 года, историк делает их, по сути, равнозначными политическими и историческими фигурами, с той лишь разницей, что один был «радикалом», а второй – «либералом». Однако, с учётом намёка на «аутизм» Ленина (типичный либеральный выверт) следует сделать вывод, что не страдающий аутизмом либерал Рябушинский был на голову выше больного вождя русской революции. Замечательны и заключительные слова интервью: «…Либерализм в России – не тупиковый путь развития. Это нормальная компонента, которая должна быть. Она не всегда побеждает, не всегда срабатывает, но от неё не следует отказываться и не стоит демонизировать».

         Автор этих строк тоже выпускник исторического факультета МГУ, тоже советского времени и специализировался по той же кафедре истории СССР периода капитализма. На волне хрущёвской «оттепели» я тоже заинтересовался «непрофильной» в советский период проблематикой, но не происхождением русского капитализма, а историей российского либерализма. В 1975 году на истфаке МГУ я защитил кандидатскую диссертацию на тему «Столичные либеральные газеты в России на рубеже 70-80-х годов XIX века». Никакого «негласного давления» я на себе не испытывал: это было не в духе маститой профессуры ведущего вуза страны. Но сами российские либералы мне, откровенно говоря, не понравились. И дело не в личностях: в этом плане многие из них показали себя вполне достойными людьми. Вызывали душевную неприязнь их двусмысленная политическая линия и то, какими способами они её проводили в жизнь. Время было сложное, трудное для всех.

Глубокий социально-экономический кризис спровоцировал взрывоопасную ситуацию, которая привела к убийству Александра II в марте 1881 года (ровно 20 лет спустя после «освобождения» крестьян!). По мере нарастания конфронтации властей со стремительно радикализовывавшимися (не всегда по собственной воле) демократами-народниками либеральные издания начали появляться в Петербурге и Москве, как грибы после дождя. Всем было понятно, что либералы и стоявшие за ними промышленно-финансовые группировки двух столиц решили воспользоваться кризисной ситуацией, чтобы оказать давление на правящие круги царской России в своих либерально-демократических и капиталистических интересах.

         Ядро легальной либеральной «оппозиции» того времени составили столичные университетские и научные круги гуманитарной направленности. Флагманом петербургских либералов стала газета «Голос», возглавляемая газетным магнатом Андреем Краевским. В Москве лидировали «Русские ведомости», издававшиеся на личные средства 11-ти профессоров Московского университета. Официально заявленной целью либералов было оказание помощи царю и правительству в борьбе с революционно-демократическим движением. Реально же они добивались большей свободы слова для себя и разрешения пропаганды в открытую (а не исподтишка) идей западного парламентаризма. Действовали они, можно сказать, двурушнически. С одной стороны, убеждали власти в своей лояльности и желании оказать им поддержку.

С другой же стороны, демонстрировали «понимание» причин протестных настроений демократически настроенного народничества и «в принципе» поддерживали действия революционеров. Одновременно они усиливали недовольство и брожение в обществе, негодуя на «крайние» меры реакционеров и революционеров и осуждая «варварские» методы борьбы, которая велась в буквальном смысле не на жизнь, а на смерть. Создавалось впечатление, что мир в стране либералам был вовсе не нужен и что они чувствовали себя комфортно именно в бесконечной кризисной ситуации. Не удивительно, что Александр III на докладе министра внутренних дел о закрытии газеты Краевского наложил резолюцию: «И поделом этому скоту». Подобным же негативным образом оценивали деятельность либералов того времени и революционные демократы. Приходится признать, что российские либералы и тридцать лет спустя, в революционных событиях 1917 года, остались верны своим полуправдам и  полупринципам. Вожделея о конституционной монархии, они принудили императора Николая II к отречению от престола. Презирая же «выскочек» - большевиков, по существу, привели Ленина к власти.

Либералы и сейчас те же самые: пребывая во власти, они делают всё возможное для ослабления государства и государственности; когда же начинается с них спрос, все проблемы сваливают на «бюрократию» и государство.

         В интервью Юрия Петрова меня поразили даже не оправдание капитализма и либерализма и их безоговорочная «индульгенция» (здесь с мотивами всё предельно ясно), а смешение понятий «капиталист» и «либерал» и их подмена, что удивительно для историка столь высокого уровня. Если не лукавить, а называть вещи своими именами, то следует признать, что капиталист и либерал – в принципе совершенно разные социальные явления. Начать хотя бы с капиталиста. Это, как известно, прежде всего, практик, человек дела. Но дела не простого, общественно полезного, а собственного, обязательно выгодного, приносящего капитал и приумножающего его до бесконечности. Капиталист любит деньги, умеет их «делать» и знает им счёт и цену. Вкладывая во что-нибудь свою «копейку», капиталист руководствуется не идеалами или сердечной добротой, а исключительно выгодой, интересами накопления капитала.

Это не значит, что каждый капиталист обязательно должен быть скрягой. Умный капиталист может быть даже щедрым, но это расчётливая щедрость, работающая на определённый имидж и, тем самым, на капитал. Капитал для настоящего капиталиста есть всё: и Бог, и царь, и любимая женщина, и обожаемое чадо. Умные капиталисты давно поняли, что заигрывание с гуманистами-либералами для них выгодно. Освобождение от «гнёта» государства даёт капиталистам полноту ощущения их собственной власти и создаёт условия для абсолютной власти Капитала, которому они преданно служат и культово поклоняются. Капиталист может на досуге читать книги, музицировать, увлекаться искусством, решать задачи высшей математической сложности, устраивать обеды с интеллектуалами, материально поощрять либералов и даже высказываться в либеральном духе. Но сам по себе капиталист просто не может быть либералом: у него не так устроена голова, не тем волнуется сердце, не на том сосредоточен его дух. Он человек абсолютно иного, сугубо практического, духовного склада, фанатик прибыльного дела. Потерпев крах, он пускает себе пулю в лоб, прежде всего в силу того, что просто не может быть другим человеком.

         Что касается российского либерала, то он сделан совсем из другого теста. Это в первую очередь теоретик, интеллектуал. Он хорошо образован, обладает безошибочным вкусом, имеет явно выраженные культурные наклонности, социально хорошо пристроен, материально вполне обеспечен, любит комфортную жизнь, на досуге позволяет себе сибаритские вольности. Но одновременно он трепетно самолюбив, удручающе завистлив, душой недобр и умом скептичен. Ему кажется, что его окружают мелкие люди, что они делают всё не так, как надо и как это делается в «цивилизованных» странах и в «культурном» обществе.

Неспособный на реальное дело, он злится, всех поучает, бесконечно морализирует, буквально источает из себя недовольство и раздражение. В духовном плане российские либералы напоминают «фарисеев»  времён Иисуса Христа, которые самодовольно полагали, что за признание Бога Богом и выделение на Божий храм десятой доли своей прибыли они имеют право на полное прощение грехов, причём не только в земной юдоли, но и в загробной жизни. В этом пункте российский либерал, вполне естественно, имел реальные точки взаимного притяжения с русским капиталистом из старообрядцев (и не только из них), который, фанатически веруя в Бога, не чурался богатства и надеялся купить себе место в Царстве Небесном именно своим неистощимым фанатизмом и толикой средств, выделяемых для бедных.

Историю России можно тенденциозно подавать по-разному. Можно нагло врать, выдумывая некие «факты», или передёргивать реальные события, или переключать внимание в известных всем исторических явлениях на мелочи, «нюансы», разного рода «моральные аспекты». В этом, кстати сказать, очень поднаторели либеральные публицисты и грантовые «историки» за двадцать лет существования либерально-демократической России. Но можно поступать и вполне по-научному, понемногу переходя от «понимания персон» к сочувствию и облагораживанию их личностных качеств, а затем и к полному моральному отождествлению отдельной идеализированной «персоны» с целым классом русских капиталистов и явлением российского либерализма. Однако общеизвестно, что не только русский капитализм, но и российский либерализм представляют собой весьма сложные, неоднозначные и противоречивые явления.

Помимо Рябушинского и Коновалова, которые сами по себе не столь уж просты, если к ним объективно присмотреться, знаковыми фигурами в России были также «жадный» Кокорев и не знающий жалости Т. С. Морозов. Последний, как известно, спровоцировал в 1885 году первую стачку рабочих на Никольской мануфактуре из-за низкой оплаты труда и бесчисленных штрафов. Александр Островский, сам по происхождению из купеческого рода, дал целую галерею типажей жёстких и высокомерных московских «капиталистов», ни один из которых не совпадает с сусальными портретами Рябушинского и Коновалова. А уж нынешние российские олигархи по жадности, беспринципности и бездуховности дадут двойную фору по-детски наивным, необразованным и плохо воспитанным героям Островского. Российским олигархам вполне под стать и такие  апологеты российского либерализма, как Марат Гельман, Леонид Гозман, госпожа Романова-Рабинович, Божена Рынска, которые демонстрируют подчёркнутую нелюбовь к России и ко всему русскому, включая и так называемый «русский» капитализм.

В этих условиях трогательная забота руководителя Института российской истории РАН о либерально-капиталистической «компоненте» представляется, по меньшей мере, странной. Ведь ни для кого не секрет, что эта «компонента» сегодня до такой степени влиятельна в политической сфере России, что, по существу, блокирует, а иногда и саботирует демократические инициативы президента Российского государства. В идеологии эта бедная «компонента» является господствующей. Особенно на телевидении, где она обрушивается всей своей хорошо проплаченной капиталистами массой на любые попытки отстоять идею самостоятельного пути развития России. В экономике эта безобидная «компонента» вот уже двадцать лет успешно «зачищает» последние остатки индустриально-аграрных достижений Советского Союза. Её преобладание в культуре, образовании и здравоохранении не может быть подвергнуто сомнению, хотя бы в силу того, что здесь тоже целенаправленно уничтожается базис конституционно провозглашённого «социального» государства.

Юрий Петров признаёт, что либеральная компонента «не всегда срабатывает». По-видимому, это стыдливый намёк на то, что она «не срабатывает» именно в сегодняшней России. Более того, либеральный историк высказывает пожелание, чтобы нынешние российские капиталисты «восприняли» от Рябушинского и Коновалова идею патриотизма и теснейшего союза со своей Родиной. Но лишь в ответ на набирающие силу «антилиберальные настроения» и «проклятия» по поводу либералов и либеральных демократов. Сам же он считает либерализм «нормальной компонентой», которая «должна быть», несмотря на все её моральные издержки и практический вред, причиняемый Российскому государству и народу собственной страны.

Как следует рассматривать столь пространное и тщательно выверенное идеологическое и духовное кредо российского историка «номер один»? Институт российской истории РАН – весьма специфическая государственная научная структура нашей страны. Находясь на полном бюджетном обеспечении, Институт ещё в середине 70-х годов прошлого века, не входя в «прямой конфликт» с властями, де факто взял курс на апологетику либеральных ценностей и приоритетов. Либерально-демократическая «струя» не только «нашла» самого Юрия Петрова и поражённый вирусом либерализма Институт истории СССР АН, но и сделала этот академический орган фактическим оплотом либерализма в отечественной исторической науке. Таковым, во всяком случае, стал переименованный Институт во времена правления академика Андрея Сахарова.

От Юрия Петрова столичная научная общественность ожидала если не смены курса, то хотя бы существенной его корректировки. И новому директору Института захотелось (или прошлось?) обнародовать своё видение отечественной истории. Смысл его интервью в «Литературной газете» свёлся, по существу, к подтверждению генеральной линии своего предшественника, хотя и с оговоркой на понимание (но не поддержку!) «идей патриотизма».  Но это самый первый пласт или подтекст его заявления. Второй, более глубинный, пласт-подтекст интервью заключался в намерении сформулировать общую точку зрения всей российской либеральной (и не только!) интеллигенции на текущий исторический момент. Но есть и третий аспект, состоящий в попытке организации некоего тройственного союза в поддержку трещащих по всем швам либеральных ценностей, состоящего из «честных» капиталистов, «чистых» (либеральных) интеллигентов и «умных» патриотов.

  Все три аспекта (административный, интеллектуальный и общественный) интервью директора Института российской истории РАН вне всяких сомнений выходят за рамки личностного кредо Юрия Петрова, каким бы приятным человеком он ни показался Владимиру Сухомлинову и, может быть, всей редакции весьма уважаемой «Литературной газеты». Дело опять-таки не в личностях, а в идеях и в их жёстком противоборстве в современной России. Конфронтация мощно поддерживаемого извне и фактически господствующего внутри страны либерального курса с набирающим силу патриотическим движением приобрела сегодня в России такую мощь и остроту, что оставаться от неё в стороне не представляется возможным. Либералы, презирая свой народ и угодничая перед Западом и олигархатом России, ведут страну в пропасть, в историческое небытиё. Патриоты по мере сил и возможностей пытаются противостоять этой гибельной тенденции. Но дело усугубляется тем, что российские либералы, рьяно отстаивая капиталистические (олигархические по своей сути) ценности, действуют под демократическими лозунгами, заимствованными извне.

Патриоты же, действуя во имя страны и народа, предстают в свете либеральной идеологии социально-политическими ретроградами и вообще крайне отсталыми людьми. Призывая «не демонизировать» либеральную компоненту, глава Института отечественной истории, по существу, демонизирует патриотическое движение России. Правда, с большим забеганием вперёд. Ибо сейчас это движение сырое, разрозненное, разноликое, противоречивое и противоборствующее внутри самого себя. Однако либералов страшит уже сам факт, что оно есть, имеет позитивное развитие и набирает всё большее число сторонников, в том числе среди молодых людей, понимающих собственную ответственность за будущее страны и собственную будущность.

Следует ли, страшась здоровых сил страны, судорожно цепляться за либеральные ценности, которые, даже «победив», «не сработали» в нашей стране, оказались чуждыми народу и разрушительными для Российского государства? Российская интеллигенция за двадцать лет существования либерально-демократической России прошла извилистый путь. Сначала она бурно приветствовала «демократические» преобразования в стране, несмотря на цезаристские замашки Бориса Ельцина и гайдаровскую «шоковую терапию». Затем, при отсутствии практических результатов, стала требовать всемерного «углубления» либерально-демократических процессов. Потом перешла на критику российского «дикого капитализма», советуя олигархам «делиться» с народом своим чрезмерным капиталом и подразумевая под этим «народом» прежде всего самоё себя. И вот сегодня  российский интеллигент (либеральный в своей массе) вдруг вновь почувствовал угрозу для самого себя и забил либеральную тревогу.

Российский патриот, разумеется, не безобиден для изолгавшихся либералов и «тучных» российских олигархов. Но он тоже имеет право на существование в собственной стране. Он верит в Бога и Божественное предназначение России, живёт мерой и ритмом жизни своего народа, честно трудится каждый на своём месте для собственного блага и на благо своей страны, готов с  оружием в руках встать на защиту своего Отечества, заботливо растит детей и воспитывает их в духе добра и любви к своей Родине.

Либеральствующий российский интеллигент твердит в оправдание своего духовного конформизма, что таких людей сегодня в России осталось мало, что они фактически вымерли, разгромленные безбожными большевиками и окончательно добитые воинствующими либеральными демократами. Неправда! Таких людей многие миллионы. Они в нашей стране были, есть и всегда будут, пока будет стоять Россия. Они даже не «становой хребет» нашего государства, а сама Россия – её дух и плоть, её честь и достоинство. И проблема современной России заключается сейчас не в наличии или отсутствии честных людей, а в их востребованности на всех уровнях российского общества и государства и в осознании гражданской ответственности российских либералов и капиталистов перед своим народом и собственной страной.     

Кратко об авторе: Александр Петрович Афанасьев - кандидат исторических наук; бывший учёный секретарь и доцент кафедры отечественной истории МГИМО; советник I класса МИД РФ в отставке; бывший генеральный консул СССР в Багануре (МНР); член Учредительного Совета Общественного московского телевидения, руководитель Комитета по связям с соотечественниками ОМТ; соредактор и соавтор статей энциклопедического словаря «Политология» (М., 1994); автор книг «Мудрость, или нравственная философия здравого смысла» (М., Русское слово, 2008) и «Смысл и предназначение России» (М., Звонница, 2013).