Александр АФАНАСЬЕВ

ПУТИН И ХОДОРКОВСКИЙ. 

ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА?

         Не знаю, молился ли кто-нибудь из ортодоксальных либералов и ревностных правозащитников, глядя на портрет Михаила Ходорковского в течение последних 10 лет? Вряд ли: это не та категория людей, не той породы. Но вот желание превратить Ходорковского в великомученика от либерализма и либерального Мессию явно просматривалось. Потому и взъярились на российского президента Александр Минкин и вся либеральная рать, что великомученика и нового Мессии из Ходорковского не получилось. Не только Владимир Путин, но и сам Михаил Ходорковский спутали российским либералам и зарубежным «доброжелателям» все их карты. Надо же! Ходорковскому после десяти лет лишения свободы оставалось потерпеть «всего» какие-то восемь месяцев. После этого он мог выйти на свободу с гордо поднятой головой и, заняв вакантное место главного диссидента России, превратиться в личного врага Владимира Путина и в знамя борьбы против «путинского режима» и Российского государства в целом. И всё коту под хвост. Вместо звона колоколов получился слабый вздох тихо прикрытой двери.

            Досада на Ходорковского в либеральных кругах усилилась ещё и тем, что сорвался давно вынашиваемый план «шляхты» по превращению российского президента даже не в Пилата, а в библейского царя Ирода – губителя малых детей и ни в чём не повинных людей. Путин не только не отдал Ходорковского на расправу не жалующей олигархов огромной массе обездоленных людей, но и выпустил «узника совести» по первой его просьбе. Текст президентского указа сух, но предельно точен и безусловно гуманен: «Помиловать осуждённого Ходорковского Михаила Борисовича, 1963 года рождения, уроженца города Москвы, освободив его от дальнейшего отбывания наказания в виде лишения свободы». Автора статьи «Милостивый государь», опубликованной в «Московском комсомольце», Александра Минкина взбесило слово «помиловать». Но ведь это сугубо юридическая формула, без ссылки на которую даже «авторитарный» российский президент не мог просто взять и освободить осуждённого человека. Как можно предположить, в год своего 50-летия Ходорковский истощил запас 10-летнего терпения (благополучному Минкину этого, по-видимому, не понять), написал прошение и незамедлительно обрёл свободу. Причём свободу полную – с выездом за границу и с допуском к немалым капиталам, лежащим на зарубежных счетах.

            Иродом здесь и не пахнет. С Пилатом же Путина можно сравнить лишь в одном: в том, что он «умыл руки», предоставив судьбу Ходорковского на волю Бога и в собственные руки самого Ходорковского. В фильме Бодрова-старшего «Монгол» есть сильная сцена. Претерпевший от своего брата рабство Чингисхан, пленив его, отпускает на волю и в ответ на слова: «Ты отпускаешь врага!» говорит: «Я отпускаю брата!». Братом Ходорковский может быть Путину только в общечеловеческом смысле. Во всём остальном они не только не братья, но явные личностно-социальные антиподы, то есть, попросту говоря, политические недруги. Тем не менее, даже будучи убеждён в недружелюбии Ходорковского, Путин отпускает его в «логово» своих врагов в зыбкой надежде, что тот, поразмыслив, всё-таки не станет врагом России. Сопоставляя судьбу  Михаила Ходорковского с судьбой Юлии Тимошенко, особенно в свете безуспешного обращения Ходорковского к Виктору Януковичу с просьбой последовать примеру российского президента, невольно проникаешься уважением к Путину, который, рискуя в личностно-человеческом плане, как глава Российского государства оказался на высоте, проявив милосердие к врагу, запросившему пощады.

            Сегодня, за неимением других козырей, российская «шляхта» принялась разыгрывать карту «принуждения» Ходорковского к написанию прошения. Оказывая знаки личного уважения именитому «страдальцу», сторонники этой линии очернения Владимира Путина и диффамации «режима» пытаются сделать из Ходорковского своего рода политическую марионетку – этакого слабака, жертву покерного обмана властей. Но и этот ход оказывается политическим блефом. На первой пресс-конференции в Германии журналистов больше всего поразил внешний вид Ходорковского. Вместо безвольного, духовно сломленного человека они увидели личность сильную, волевую, с тонким юмором и даже со вполне ощутимым добродушием. Несомненно, это был тот же самый, «долагерный» Ходорковский, но какой-то новый, загадочный. Ключевой в понимании нового Ходорковского стала, на мой взгляд, фраза об «огорчительности» и «ошибочности» его возможного восприятия как потенциального спонсора российской оппозиции, «каковым являлся ЮКОС». Жёсткий подтекст этих слов Ходорковский постарался смягчить ссылкой на отсутствие больших денежных средств. Но, думается, это было недвусмысленное послание «друзьям»: я считаю, что по прежним долгам расплатился сполна и отныне намерен играть не по чужим, а исключительно по собственным правилам.  

               Общий смысл заявлений Ходорковского на берлинской пресс-конференции можно свести к трём «нет»: нет бизнесу, нет политике и нет враждебности к России. Денег, по его словам, у него не так много, но для жизни вполне достаточно. Борьба за власть – «это не моё». Словами о неэтичности «портить» спортивный праздник в Сочи было обозначено осуждение бойкота олимпиады и России как её хозяйки. Единственное берлинское «да» Ходорковского – это идея «отдачи долгов». На конференции в Швейцарии эта идея превратилась в формулу о содействии освобождению «других» политических заключённых в России. Думается, в эту расплывчатую фразу Ходорковский вкладывал вполне конкретный смысл. А именно – скрытую просьбу-требование об освобождении Платона Лебедева, который, по версии оппонентов Путина, оставался в заключении в качестве «заложника». Как бы то ни было, но именно за эту тонкую моральную ниточку и решили потянуть «друзья» Ходорковского, организовавшие встречу с ним в Израиле в частном доме бывшего топ-менеджера ЮКОСа Леонида Невзлина.

            Внешне блиц-визит Ходорковского в Израиль обставлялся как обычное «семейное» торжество в честь освобождения из «узилища» близкого друга и делового партнёра Леонида Невзлина. На деле же это оказалось тщательно подготовленным собранием главных акционеров несуществующего ныне ЮКОСа, включая бизнесменов из США и Великобритании. Повестка дня была обозначена жёстко: выработка согласованной стратегии по продвижению в международных судах, включая Гаагский арбитражный суд, исков акционеров ЮКОСа к Российской Федерации на сумму 100 миллиардов долларов. Помимо персонального распределения «долей», которое характерно для деловых переговоров столь высокого уровня, специально для Ходорковского был сделан упор на том, что, участвуя в этом иске, он больше всего преуспеет в деле освобождения «других» политических заключённых из российских «застенков». Однако этот личностный нюанс не менял сути дела. Учитывая, что по разным оценкам реальная капитализация ЮКОСа накануне банкротства составляла от 10 до 20 миллиардов долларов, сумма в 100 миллиардов являлась не просто фантастической в финансовом плане, но представляла вполне обдуманный политический демарш, преследующий цель финансового разорения Российского государства.

            Новый Ходорковский заявил, что «этим заниматься не будет». И это - несмотря на радушный приём и весьма заманчивые предложения! Получился новый «облом», третий по счёту и очень чувствительный для организаторов масштабной финансово-политической акции. Ведь без участия бывшего председателя правления и крупнейшего совладельца ЮКОСа иск акционеров этой нефтяной компании к Российскому государству превращался в чистейший фарс. Ломая голову над загадкой нового Ходорковского и сравнивая его с откровенным антисоветчиком Владимиром Буковским, французский борец с «путинизмом» Бернар-Анри Леви вынужден был признать в Михаиле Ходорковском «диссидента другого типа». Намекая опять-таки на моральные издержки десятилетней неволи, Леви делает упор на «вынужденной» осторожности Ходорковского, но полагает, что тот в качестве оппонента режиму ещё не сказал своего последнего слова. Под вынужденностью затянувшегося «молчания» Ходорковского не только Леви, но и многие другие аналитики подразумевают некие обязательства, данные узником. В зарубежной прессе любители скандалов намекают даже на «тайный пакт» бывшего заключённого с «тюремщиком», как бы не замечая того, что тем самым порочат не только ненавистного им Путина, но и горячо любимого Ходорковского.

            В отличие от президентского указа, текст письма Ходорковского не был опубликован. По этическим соображениям он вряд ли будет обнародован в ближайшие 10 лет. В Кремле не допускаются даже малейшие утечки относительно его содержания. Это лишний раз доказывает, что российский президент умеет хранить тайну и твёрдо держит данное слово. Единственная ссылка на письмо была сделана самим Ходорковским, когда тот подчеркнул на пресс-конференции, что он, «как и обещал», не будет заниматься политической деятельностью. Судя по тому, что акция с иском к России была проведена «друзьями» Ходорковского вне Германии, следует предположить, что и посредничавшее в освобождении узника руководство этой страны тоже имеет какие-то обязательства перед российским руководством. Ведь взяла же на себя Россия определённые обязательства перед США, приютив опального Сноудена. И не только взяла, но и тщательно их соблюдает. Однако, думается, мы ничего не поймём ни в Путине, ни в Ходорковском, ни в том, что есть истина в их отношениях, если будем исходить исключительно из формальных обязательств той или другой стороны. Нам ли не знать, с какой лёгкостью разрывались общеизвестные «пакты» и как вероломно нарушались клятвенные заверения, например, о нераспространении НАТО на Восток!

            Вопрос не в том, какие даются обязательства, а в том, кто их даёт и что он реально держит на уме, давая то или иное слово. Строя грандиозные планы по использованию «узника» Ходорковского в крупномасштабной игре против восстанавливающей своё государственное достоинство России и набирающего политический и моральный вес российского президента, «друзья» Ходорковского почему-то забыли о самом Михаиле Ходорковском.  О том, что они имеют дело не с марионеткой, не с условным символом, а с живым человеком. Человеком, который не просто «сидел» 10 лет, а всё это время думал и душевно переживал, искал на вынужденном «досуге» ответы на многие вопросы, в том числе и на те, которые просто не приходят в голову его прежним «коллегам» и нынешним «друзьям». В истории современной России Ходорковский был особым заключённым. Причём не только в плане материального обеспечения, но и в отношении связей с общественностью. С 2003 по 2013 он имел возможность не только думать, но и выражать свои мысли публично. Эти мысли нашли отображение как в российской прессе, так и в зарубежных изданиях, включая «International Herald Tribune», «Le Monde», «Die Welt» и  «Time». По этим-то публикациям и следовало более уважительно отнестись к духовным исканиям Ходорковского, прежде чем грубо навязывать ему некие стандартные решения.

            Ходорковскому и года невольных размышлений хватило на то, чтобы радикально пересмотреть свои прежние дела и взгляды. Своё новое политическое и жизненное кредо российский «узник № 1» изложил в программной статье «Кризис либерализма в России», опубликованной его пресс-центром 29 марта 2004 года. При этом Ходорковский не только пришёл к выводу, что Чубайс, Гайдар и их единомышленники «обманули 90% народа», но и подверг критике весь российский крупный бизнес. «Мы, - самокритично заявил он, - помогали им ошибаться и лгать». Призвав большой бизнес «делиться с народом», Ходорковский заключил статью весьма важными словами: «Чтобы изменить страну, нам самим надо измениться». Что касается личности российского президента, то Ходорковский на всём протяжении последнего десятилетия не скрывал негативного отношения к нему, выражая свои взгляды порой весьма жёстко и непримиримо. Тем не менее, в одном из последних заявлений он высказал следующую мысль: «После Путина теперь уже, боюсь, неизбежен кризис». То есть плохо будет всем, и в первую очередь – России.

              В статье есть два момента, свидетельствующие о внутренних противоречиях Ходорковского и могущие стать роковыми для определения его дальнейшей судьбы. Говоря о несомненном кризисе российского либерализма, Ходорковский, тем не менее, относил себя к «людям либеральных взглядов». Утверждая же, что Чубайс, Гайдар и их единомышленники обманули народ, он призывал «легитимировать приватизацию», то есть узаконить совершённый обман. И это при том, что идеал свободы он видел в жертвенном духе титана Прометея и Иисуса Христа. Таким был духовный мир Ходорковского десять лет назад. Сегодня на свободе для него настаёт момент истины, когда ему предстоит окончательно определиться, кому он больше сочувствует – кучке фарисействующих либералов или основной массе россиян? И какому Богу он будет молиться – Богу Моисея и Иисуса Христа или Маммоне? Любой другой человек имеет право на сомнения и колебания. Любой, но не Ходорковский. Пока у «друзей» есть хоть малейшая надежда привлечь его на свою сторону, они будут щадить «страдальца». А потом поставят вопрос ребром: друг ты нам или враг? И поведут себя соответственно.

            Что касается персоны Путина, то Ходорковский и его «друзья» должны понять, что Владимир Путин – не просто законно избранный президент Российской Федерации и, соответственно, полномочный глава Российского государства. На сегодня он - главная надежда основной массы россиян на восстановление попранного достоинства России и на духовное возрождение русско-российского народа. Как у человека у Путина, может быть, имеется немало недостатков; как, впрочем, и у каждого из нас. Россия тоже – вовсе не безгрешная страна. Во всяком случае – далеко не подарок. Однако Господь свёл Путина и Россию воедино, объединил их и связал общей судьбой. Если Ходорковский захочет быть другом России, россияне умеют быть великодушными и благодарными. Если же он изберёт другой путь, то ещё одного Буковского-Березовского Россия, думается, перетерпит и переможет. Ей к этому не привыкать.