ГОРЯЧЕЕ СЕРДЦЕ ТЕАТРА

            Я шел на премьеру в театр «Сопричастность» не без внутреннего волнения. Дело в том, что  два первых спектакля, которые  мне очень понравились, были по произведениям зарубежных авторов.

          А третья премьера, которую мне предстояло посмотреть в этом театре, была по пьесе великого русского драматурга А. Н. Островского. Я шел на спектакль «Горячее сердце» по приглашению Заслуженного артиста России, члена Общественного совета Общественного московского телевидения Владимира Фролова, который играл главную роль Курослепова.

         Последние 20 лет – со времен распада СССР во многих театрах России стали ставить Островского с извращениями, доходящими до пошлости, чего никогда не было у Островского.

        «Горячее сердце» - история вне времен и на все времена. В репертуар Московского драматического театра «Сопричастность» в постановке художественного руководителя театра, Заслуженного деятеля искусств России, члена  Общественного совета ОМТ И. М. Сиренко, она вошла в год 145-летия с момента ее первой публикации и в год 25-летия театра.

          Когда-то после публикации «Горячего сердца» Островского укоряли за острую сатиру на нравы и быт сильных мира сего, советуя указать, что все персонажи вымышленные…

          Спустя почти полтора столетия в театре «Сопричастность» монологи, не утратив своей актуальности, звучат страстно и злободневно, а многочисленные явления и действия гармонично складываются в единую, яркую и такую узнаваемую картину.

         В спектакле большинство мужских персонажей, и все артисты работают четко, грамотно. Как всегда, украшает спектакль В. Фролов, ярко рисуя образ именитого купца – вечно пьяного и капризного.

          Успешно сыграл В. Хотяновский в роли городничего Серапиона Мардарьича Грабобоева. (Одна фамилия чего стоит!). Так узнаваемы и с современной России Грабобоевы, собирающие дань с населения и подчиненных. Ярок В. Баландин, играющий богатого подрядчика Тарах Тарасыча Хлынова, который целыми днями кутит и не боится самого городничего. Видна профессиональная работа Заслуженного артиста  России М. Жирова в роли дворника Силана.

         Хочется отметить молодую актрису Ю. Смирнову, которая прекрасно сыграла Парашу, дочку Курослепова (персонаж Смирновой тоже можно назвать «луч света в темном царстве», как и Катерину в «Грозе»).

               Великолепна концовка спектакля, когда добро все же торжествует над злом (что бывает так редко и в жизни, и в пьесах), и к героине приходит счастье – злобную мачеху, уличенную в воровстве крупных сумм, изгоняют из дома, отец признает за дочерью право вести хозяйство, а дочь выбирает себе достойного жениха. И зрители не могут сдержать слез – так хочется, чтобы и в жизни, как в спектакле, торжествовало добро.

           Спектакль окончен. Артисты выходят на поклон. Присутствующий на премьере И. М. Сиренко раскрывает зрителям маленькую тайну – за два дня до премьеры заболела актриса, которая должна была играть Парашу, и Ю. Смирнова, как в сказке, смогла войти за два дня в роль.

          Премьера удалась: режиссура, игра актеров, камерность зала, «намоленность» площадки, сотворчество приглашенных зрителей (среди которых было много известных деятелей культуры и общественных деятелей), все это и называется «волшебная сила искусства». И эта сила дает силы и артистам театра, и зрителям, несмотря ни на какие сложности, нести свой крест.

Ген. директор ОМТ Сергей Кузнецов.

ДЫХАНИЕ ВРЕМЕНИ

Интервью Елены Моховой с  художественным руководителем  Московского    театра  «Сопричастность» Игорем Сиренко.                                  «Если театр начинается с вешалки», то это именно  о театре «Сопричастность». В нём  с порога  попадаешь  в атмосферу  уюта, доброжелательности  и искренней  сопричастности  коллектива  со своим зрителем. Это потом,  в зале  погаснет свет и на сцене начнётся волшебство,  а пока, в небольшом уютном фойе   вы можете познакомиться с историей и репертуаром театра, увидеть  висящие  на стенах портреты  артистов  и внезапно понять, что  попали в тот самый интеллигентный  русский театр, который так любили  Чехов и Горький.   Именно к  этому  ощущению  предстоящей  радости стремились великие Станиславский и Немирович-Данченко, создавая  особое  состояние  настроя, когда  зритель  вдруг  чувствовал исходящие на него  токи  любви и магию  настоящего  искусства.

         На  репертуаре   театра  уже  успело  вырасти   поколение людей,  чей вкус  воспитан     русской и  зарубежной  классикой, а значит  культурным   мировым  наследием. Разговаривая  с  Игорем Михайловичем Сиренко, я не могла не восхититься  его  бескорыстному  служению делу, в  котором на первом месте  стоят такие приоритеты, как просвещение  личности и участие  театра  в становлении  России. 

Игорь Сиренко:  Постановление  Правительства  Москвы  о  создании  театра  «Сопричастность»  появилось 27 марта 1990 года, что достаточно символично: это  как раз  День театра, так что  такая памятная дата  всегда  будет для нас   двойным торжеством!  Вы наверняка  помните  время, когда  в стране происходило отрицание всего – начиная  с  государства,  до отрицания  русской  литературы, в которой  великий  Горький внезапно  получил  приставку «советский», отражающий   жизнь  рабочих  в царской России   и не более того. То же самое пренебрежение  чувствовалось и  к  Чехову…

        Словом шла  совершенно иная волна   понимания   литературы и её трактовки  в угоду времени.  Именно на этой  волне и был создан  репертуарный театр, который я назвал «Сопричастность».  Я  не хотел  отказываться ни  от страны,  ни от культуры, ни  от времени, в котором  мы  жили и живём.  Как и у многих, у меня  было  стойкое  отторжение  того, что происходило  с  нашей культурой, а поэтому  слово  «сопричастность»  с  его  вечными ценностями, было как раз кстати.  Многие  либерально   настроенные люди  усматривали  в этом названии  какой-то вызов (выпендриваются, что-то хотят доказать), но  проходили годы  и наша  сопричастность  оказалась для людей, как   глоток  свежего воздуха, как глоток свободы!  Театр ставил  свои  пьесы  в совершенно иной атмосфере, проявляя должное уважение  к  великой русской   литературе, построенной на соборном православии, духовности, доброте  и  обращении  к человеку.  

           Мы  всё время  заученно  говорим: «человек, человек…»,  а   вся наша русская драматургия  обращена к человеческому сердцу, к человеческой мысли и  к нашему бытию! Именно в эти  непростые годы  была  поставлена пьеса Максима  Горького  «Без солнца».    Горький   принёс  её во МХАТ, именно   под этим  названием и только  позже, Немирович - Данченко, назвал её  «На дне».   Мы начали ставить этот спектакль во времена  поиска   национальной  идеи  и вопросов « кто мы, что,  из себя, представляем,  где  солнце, которое  нас согреет,  и  к  чему мы  можем прийти?»  Я  вдруг  понял, что  было бы понятнее и проще ставить  спектакль   именно  под названием  «Без солнца», так как это было оправдано  новым поиском  людей и  новым  временем.  Практически тогда же, мы вернулись к  Николаю Гумилёву, который  долгие годы  был  у нас в запрете. Я помню, как  было трудно  найти  его книгу,  или  хотя бы  частично  познакомиться  с его творчеством… позже, я  даже ездил   в Рязань, где впервые   была  поставлена «Отравленная туника».  В  нашем театре мы  тоже  вернули Гумилёва на сцену. Обратились также  и  к  пьесе  Антона  Павловича  Чехова  «Вишнёвый сад», что,  кстати, было очень символично: в это время, как раз рубили  всё  и  всё,  начинали, заново  стремясь  из большого вишнёвого сада  сделать тысячи участков,  как  из одного  великого государства  -  множество  государств.   «Вишнёвый сад» -  это  вечная пьеса!  В  своё время  Радзинский сказал, что  каждый политик должен наизусть знать «Вишнёвый сад»,  а  он имеет основание это говорить, так как  прекрасно  знает все стороны  мировой и отечественной истории.  Затем пошли   пьесы  Островского, вечные  пьесы, для русского театра.   Казалось бы,  ещё вчера  для меня  была  непонятна пьеса «Таланты и поклонники», но вдруг пришло время,  в котором  она становится современной: талант надо уметь пристроить, продать, продвинуть,   найти спонсора  и т.д. 

        Мы ведь жили,   не  очень обо всём этом задумываясь, хотя такая правда  существовала во все века, так что и  этот спектакль появился   ко времени!  Затем  нам  принесли пьесу  Кальдерона «Молчание - золото», которая  впервые была  переведена  у нас  в России и  мы первыми  поставили  её в театре.  С большим успехом   идёт на сцене и пьеса по  произведению моего  любимого поэта  Федерико  Гарсиа Лорки.  Когда  я    учился на высших режиссёрских курсах,  то  мечтал поставить  его  «Кровавую  свадьбу»  и  даже обратился   с этой просьбой,   работая  в  профессиональном театре, но был совершенно не понят. Посмеялись - « ну какая там «Кровавая свадьба», зачем всё это?!» -  ну  а мы её   взяли и поставили!  Перевод   сделали  лучшие  переводчики  - Наталия  Малиновская  и   Анатолий Гелескул. Эта   была первая  и,  по-моему, единственная постановка   Лорки  в Москве.  Пьеса действительно  мирового уровня  и на  него её вывела   роль  матери, в исполнении  народной  артистки  Светланы  Мизери. Это  высочайшая  актёрская  работа, которую  в наше время  просто не увидишь! В ней  сплав личности, сплав  таланта и всех  тех  профессиональных  качеств, к чему может подойти только  зрелый мастер. Ну  а затем, потихонечку, подошли к  произведениям  Достоевского;  тоже  оказалась  нужная  пьеса, я имею в виду «Село Степанчиково и его  обитатели», которая   идёт  у нас  под названием «Фома Фомич созидает  всеобщее счастье».

        Сейчас ведь у нас  все  счастье строят, все куда-то   спешат,…посмотришь  передачи,  особенно  «Поединок»  Соловьёва,  который,  очень  умело  показывает  наши стремления   бороться за всеобщее счастье!  Этих людей   видно  ещё со времён Достоевского, так что Фома Опискин  пришёлся и здесь  ко времени.  Был век Гамлета, а  вот  в  веке сегодняшнем  театры  ставят «Короля Лира».   Жизненные  акценты поменялись, а  поэтому   востребован    Лир. Говорят, и для меня это приятно, что  в нашей трактовке он понятен  даже детям. Ну,  можно конечно  и  обидеться,  что он так просто решён, но я  всегда вспоминаю  Питера Брука, который свои спектакли  вначале показывал  детям  13-14 лет и  если  спектакли  «проходили» на этих ребятах, то он считал, что  всё получилось.  «Король Лир»  -  это  деление  наследства, деление  отношений  и морали, когда  люди  могут  перечеркнуть всё  ради своих  корыстных интересов.

           Сегодня в театре  мы опять вернулись к Островскому: ставим  удивительную  пьесу  «Горячее сердце»!  Я раньше не очень понимал слова  Гончарова, который  сказал, что это  пьеса, как бы памятник 1000-летию России.  В  ней, действительно,  как и  в «Вишнёвом саде»  заложены  все наши  вечные проблемы, наше смятение  и наше горячее сердце, без которого русского человека нет.  Сейчас, когда  эту пьесу ставишь,  то ощущаешь  некую  сложность: где  же,  найти  сегодня  это  горячее сердце, которое, по моему разумению, должно  быть  у каждого  человека!   Наша Россия  сама по себе  уже  некий вулкан, который время от времени  начинает  неожиданно действовать, прибывая до этого, казалось бы, в абсолютном покое.  Поэтому  у нас всё так  и происходит: быстро, неожиданно,  иногда жестоко, иногда прозорливо. 

           Есть  у нас  и прекрасные детские спектакли!  Недавно выпустили  пьесу «Сверчок на печи», Диккенса.  Спектакль получился очень  добрый  и мудрый.

-  Ваши  пьесы  выдержаны   в традиции классической  театральной  школы, а как вы  относитесь  к   новаторскому искусству, когда режиссёры ставят некие ремейки  на  классику?  

И. С.: Сейчас, с моей точки зрения - время дилетантов, когда все  хотят быстрого признания, быстрых открытий и  успехов, но  ведь  ребёнок  всё равно рождается через определённое время!   Сегодня забыты главные постулаты театра и его философия. Немирович - Данченко говорил, что самая основная  сложность  - угадать автора,  а Вахтангов: - « Умейте слушать музыку времени…»,   но  это совсем  не значит, что надо убрать шпагу или  сменить  костюм!  Всё  проходит через актёра, который  слышит дыхание времени  и никто, кроме него, трансформировать его не может. Это сделает   только актёр, через свои нервные клетки, свою мудрость  и свою философию; актёр обязательно  должен быть философом и  только тогда  это  будет  русским  театром, который был в наше время и который я  застал у  Товстоногова, Эфроса, Андрея   Александровича   Гончарова. Когда уходит  эта  основная  школа русского  театра  и подготовка  актёра,  о которой   ещё Ермолова говорила: - «Воспитайте прежде человека,  а потом артиста»,  то  человека на сцене нет,  там  идёт  подмена иллюстративного  порядка, где режиссёр показывает: -  « Видите, как я  понимаю  современность, как  я иду с ней в ногу!»,  а  зритель смотрит  из зала  и пьёт пепси или  ест  попкорн!   Я  сейчас стал искать современные пьесы, но везде  вижу только отголоски: нет материи, нет фактуры,  за которую взяться! А вот  в классике  есть поступок, есть личность, есть восприятие  неожиданного  в жизненной ситуации   и  есть  волнение,  сострадание, борьба  за свои принципы в ней. 

          Я ничего  не могу  сказать об  этом направлении!  Это  зона, которая  на меня не действует.  Я  не  вхожу  туда, как в искусство, которое может  меня захватить или  вызвать  сопереживание, чтобы  ночью,  после  спектакля,  я мог  думать о том, что  видел  в нём  и так далее…я здесь ничего сказать не могу,  так как  смотрю и не понимаю. 

- Для режиссёра,  актёр не только  создание  определённого сценического  образа, но,  по сути,  ещё  и дитя, которое надо вырастить и передать через него не только его собственное, но и своё ощущение  мира.

И. С.:  Наш коллектив  сформирован: у нас служат актёры  воспитанные  именно  этим театром, которому  в 2015 году  будет  25 лет.  Они прошли  школу  с хорошей  драматургией  и  воспитаны в определённом вкусе  и восприятии  русского драматического  театра. Например, актёр  Владимир  Баландин,  который,  именно в нашем театре  стал  зрелым  мастером.   У  нас есть  звезда русского и советского театра -  актриса  Светлана  Мизери,  которая   пришла  к нам  с  самого  основания  театра  и  фактически  является   его строителем.  До этого  были  МХАТ,  Современник,  театр  Маяковского, а затем  -  театр  «Сопричастность»,  в  который она  внесла огромную лепту своим  профессионализмом.  Помимо собственных ролей, Светлана Мизери  уделяет   время  работе с  молодыми актёрами, которые  с благодарностью  прислушиваются  к её советам. Мизери  сделала  с ними очень хорошие спектакли, будь то  пьеса   Михаила  Рощина «Девочка, где ты живёшь?» или  Диккенса «Сверчок на печи»,  что ещё раз подчёркивает её миссию наставника.

          У нас   работает  заслуженная артистка  России  Наталья  Кулинкина, которая перешла  в «Сопричастность»  из театра Гоголя. Она также  была  с нами у истоков  создания  театра  и  сегодня продолжает   вкладывать в  его работу  всё своё сердце. Эта  талантливая  актриса не только блестяще  выступает на сцене,  но ещё и  является  управляющей   труппой. С самого начала  создания  театра  работает  Михаил Жиров, став именно  здесь  заслуженным артистом России;  в   этом  театре  выросла   и получила звание  заслуженная  артистка Мария Зимина, до этого  работавшая  в Художественном театре; кроме того, в  коллектив   пришло  талантливое  пополнение: заслуженный артист  России  Владимир  Фролов,  Вадим Долгачёв, Алексей  Булатов,   Венчислав   Хотяновский, а также   молодые актёры -  Руслан Киршин, Александр Трубин, Ульяна Милюшкина,  Александра Солянкина, Анастасия Русанова,  Александр Батрак, так что труппа получилась  Мольеровская  - 26 человек.

             К великому  сожалению,  в театре не обошлось без потерь:  ушли из жизни  заслуженный  артист России  Николай Тимофеевич  Тырин,  Борис Николаевич Панин,  трагически погиб заслуженный артист России  Владимир Иванович Михайлов,  в 2013 году умер  Василий Николаевич Савинов. Это  невосполнимые  для театра потери.

- Для того чтобы стать настоящим  актёром,  мало иметь соответствующее образование, наверное  нужно ещё  получить соответствующий дар от   Господа Бога.  Как проходило  Ваше личное становление?

 И. С.:  В своё время  я  окончил  цирковое училище, пойдя по стопам дяди и деда, которые  работали  в цирке. Затем  поступил  в Щукинское училище, куда   был  зачислен   ректором  института  Борисом  Евгеньевичем   Захавой. После     успешного окончания  работал в  театре Маяковского, где в то время  был режиссёром Николай Павлович Охлопков; считаю, что именно   там  произошло  моё актёрское становление.  Я  проработал   в  театре 16 лет, получив  звания и  правительственные награды; потом  были поиски пополнения  знаний, в которых  я   искал себя  даже на административной работе. Позже  окончил   Высшие режиссёрские курсы, работал  режиссёром  и  директором  больших Московских театров, а  затем, набрав достаточно сил, понял, что  надо   создавать  собственный  театр!  Театр, в котором  нуждался   зритель  и  который  бы  шёл  вразрез  со  временем   человеческого  упадка.  Так,  с   Божьей помощью, с помощью друзей  и  моих  коллег, мы создали  театр  «Сопричастность».

 -  А  как бы  вы  охарактеризовали  сегодняшнего зрителя?  Какие изменения произошли  в нём  за эти  годы?

 И. С.:   Наш сегодняшний зритель  приходит  на спектакль, а потом пишет отзывы, что  получил истинное  наслаждение от театра и обязательно придёт сюда  вновь.  С 90-х годов состав публики  действительно  изменился.  Может быть,  на первый взгляд  это и не так заметно, но  происходят положительные  изменения в  приоритетах.  У меня, в связи с этим, очень  благостные  надежды на   будущее!  Молодые  зрители не только  смотрят  пьесы, но  делают   после спектакля   совместные  обсуждения.  У нас даже  бывают встречи  с  молодёжью  из Прибалтики, Казахстана  и Украины.   Люди  приезжают  в театр  специально, чтобы  увидеть русскую  классику!  Эта  молодая аудитория  с огромным удовольствием смотрит Чехова, Горького, Достоевского, не без основания считая, что   русская культура   вносит  такой же вклад в мировую литературу, как вклад  зарубежных классиков: Шекспира,  Диккенса, Сервантеса,  Шота Руставели и т.д. Они действительно  хотят, чтобы  русская литература и русская драматургия  были  настольной книгой  для каждого россиянина.  Такие приезды  являются для них  большой человеческой подпиткой!

            Конечно,   московский зритель бывает разный: есть  люди, которые  хотя  и много  знают, но  не вникают в нюансы.   Для них  маленькие театры  не существуют; они туда не  пойдут, потому что лучше  посмотрят   Отелло, в театре Вахтангова, где не разговаривают,  а танцуют.  Может быть,  это действо в  драмтеатре  действительно  любопытно, но я бы  лично  пошёл  на хороший балет,  в  Большом.  Наверное, такие люди,  знакомясь с нашим  репертуаром,  говорят:- «ну чем  они нас могут удивить?»  Хотя, когда  они всё-таки   приходят, реакция некоторых  действительно несколько странная!  Например,   к нам несколько раз  приходил  человек с пьесой Горького, который   сидел  на спектакле  и шёл по тексту, думая, что мы  его сократили;  ему, действительно, это  казалось,  настолько  динамично шёл  спектакль!  Иногда  читая  отзывы молодёжи, удивляешься  необычности суждений. 

          У  ребят  есть поразительная переписка  по интернету, где они  ночами перебрасываются   впечатлениями  и  вот  один из них  пишет: «Был в театре «Сопричастность»,  смотрел «Без солнца»,  так что  иди и  смотри  старик, это играет  Челси!»   То есть, оказывается,  мы  играем по тому  же  темпу ритма;  ведь  в игре Челси  потрясающий темп и ритм,  который действительно  интересно смотреть.  Интеллигенция, которая  к нам   приходит,  говорит  после спектакля: - « в вашем театре  есть драйв  от  классики  и актёрской игры!»   У нас был  известный  кинорежиссёр Реваз    Чхеидзе, который посмотрев  Достоевского,  сказал: «Это может быть  моё второе  потрясение в жизни, о театре!»  Некоторые  из избалованных  зрителей, говорят - «Мы боимся ходить в театры: придёшь, а уйти неудобно;  у  вас – иначе: просмотр захватывает, актёрские работы не отпускают!» Идёт большой  возрастной поток:  молодёжь,  студенты, старшие классы, которым  всё это очень интересно.  Кстати,  театроведы, которые  специально к нам приходили,  интересуясь  репертуаром, давали очень высокую оценку нашей  работе. Есть, конечно, и  свой  постоянный зритель,  открывший для себя наш театр,  куда  он  постоянно приходит и  ждёт  новых премьер.

-  Игорь Михайлович, как это ни прискорбно, но  театральная  реклама   отсутствует, хотя,  в наше  время, ей уделяется  очень большое внимание.

И. С.:  Сегодня рекламируется определённый продукт, так что   рекламировать  наш театр – это рекламировать репертуарный театр, который пытаются убить на протяжении  многих  лет,  утверждая, что он  больше не нужен, что это   устарелая форма  русского театра и т.д.   К нам  привозят  всякую  ерунду   с  Запада, выдавая  её  за эталон современного театра  и дезориентируя зрителя в восприятии  вкуса!  В СМИ  есть  журналисты, которые  не видели  хороших театров,  у них нет знания предмета  и глубины для подачи  оценки   театральных  работ, и мне всегда  хотелось сказать:  почитали бы вы, ребята,  нашу книгу отзывов  после спектакля!  В  этих отзывах  нет ничего общего  с тем, что даёт информация  СМИ  о  «тяге  народа»  к современному  видению театра, то есть к  западным взглядам   на извечно русские вопросы.  Конечно,  если  эти  люди  воспитаны  по  другому, мало кто  из них может переключиться! Но, с Божьей помощью, к нам  в театр  ходят  хорошие люди, с которыми   радостно встречаться. У  нас  была  дама, переводчица, которая в разговоре со мной  сказала: «Мне  жалко  времени,  потраченного  на абсурдный театр и его  драматургию!  Посмотрела   несколько  ваших спектаклей  и  поняла, что многое  потеряла в  жизни!»  Наверное, именно  поэтому  мы   рады зрителю, который   выбрал нас  сам,  вопреки времени и пропаганде  западного модерна.

-    Игорь Михайлович, помещение театра очень уютное, обжитое годами и как бы дополняющее атмосферу,  которая создана   актёрами и зрителями. И всё же,  сам зал, и сцена очень миниатюрны;  будет как то решаться вопрос  с новой площадкой? 

И. С.: У нас  действительно  проблема: мы  передаём своё помещение Патриархии и решение по этому вопросу уже принято;  если всё получится, то  мы переедем  по другому адресу, где  нам  предоставят  ровно столько площади,  сколько  отдаём и не пяди больше.  Я   уже  решил, что  не  стану ничего  переделывать  под   другой театр:  если уж есть на 100 зрительских  мест, то  пусть и будет на 100-120;  главное, что там  будет модернизирована сцена с колосниками и с кругом, со  всеми удобствами, со всей современной техникой, а это,  как  раз кстати!   Если  всё удастся, то мне  бы хотелось продолжить наш театр  в той же эстетике.

   -   Что Вы пожелаете  молодым актёрам, которые   после института  оказываются  среди конкурирующих  за место  под солнцем, коллег?  

И. С.:   Я  могу пожелать   только   одного – веру  в себя и понимания своего  назначения! Молодые актёры  должны его понять и  служить  своему назначению;  быть  терпимыми  в трудностях работы и не  торопиться  заработать все деньги.  Актёрская личность  формируется очень медленно, как хорошее  вино, которое должно   долго  настаиваться. Оно  должно настаиваться и поэтому  каждому из них  я хотел бы пожелать ни искать славы: если ты  верен своему делу  и если ты нужен – она сама придёт!  Есть, конечно, везенье, но  стать настоящим  профессионалом,  чтобы тебя за твой труд  уважали люди  -  это  только твои вера и терпение! 

Из журнала «UPF сегодня»

Фото: С. Кузнецова, видео - из архива театра.