Сергей Кузнецов.

«В РУССКОМ СЕРДЦЕ ЖИВЕТ РОССИЯ».
К 100-ЛЕТИЮ ВЕЛИКОГО РАССЕЯНИЯ.
КНЯЗЬ АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ ОБОЛЕНСКИЙ. 2 часть. Окончание.

***

В Вашингтоне Дворянского Собрания нет, существует Союз Русских Дворян в Нью-Йорке. Он был основан в первые годы после революции. Одним из председателей был двоюродный дядя Оболенского князь Алексей Александрович Оболенский. На стыке веков  председатель союза был князь Алексей Павлович Щербатов.

И по какой-то совершенно непонятной причине князь Алексей Николаевич Оболенский не был членом Дворянского Собрания. Он никогда не заполнял анкеты, которые ему неоднократно присылали из Нью-Йорка.

Нужно отметить, что  в Вашингтоне русская колония сравнительно немногочисленная, и дворянских семей немного: Толстые, Мартыновы, Гагарины, Чавчавадзе, Оболенские…

Князья Гагарины и Чавчавадзе являются родственники князьям Оболенским, а с остальными он встречался еженедельно то в церкви, то на приемах. Поэтому, Оболенский говорил, что не видел смысла создавать Дворянское собрание в Вашингтоне.

Князь Алексей Николаевич Оболенский был самым доверенным мне человеком среди остальных дворян. Мы не только с ним встречались в церкви и на приемах, мы дружили, несмотря на разницу в возрасте и титулах…

         Князь Оболенский был инициатором наших традиционных встреч в немецком пивном ресторанчике недалеко от Российского посольства на 355 улице. Мы заказывали по кружечке настоящего темного баварского пива и по порции немецких колбасок. Но встречались не ради пива и колбасок – мы общались. Было видно, что князь Оболенский за сорок лет проживания в Вашингтоне уже по многу раз обговорил со всеми немногочисленными русскими дворянами, проживающими здесь, все темы. А, как известно, русские интеллигенты очень любили всегда поговорить о судьбах Родины, о политике, о культуре.

Он очень удивлялся, что в СССР на таком высоком уровне среднее и высшее образование, что люди ходят в музеи и театры. И не просто ходят, а стоят ночами на премьеры. Он удивлялся, что люди в СССР  так много читают и любят литературу. В то время интернет только начинал завоевывать планету, Ютуба не было, и Оболенский просто не мог видеть потрясающие кинофильмы Тарковского, Бондарчука, Чухрая, Рязанова, Герасимова.

         А мне было очень интересно узнать, практически «из первых рук» о судьбах представителей той России, которой не стало, о высшем эшелоне дворян, многие из которых были Рюриковичи и были приближены ко двору Императора. Мы часами беседовали о революции, спорили, кто виноват, и можно ли было избежать эту катастрофу.

Князь Оболенский очень высоко ценил мою работу над журналом, считал ее подвижнической, поскольку в то время большинство русскоязычных изданий США было «желтого» цвета, а в тех немногих литературных изданиях и альманахах воспоминания эмигрантов почти не печатали.

Наш же журнал объединял все волны эмиграции на базе великой русской культуры, истории и великого русского языка.

                                                  ***

Вспоминая князя Алексея  Николаевича Оболенского, нельзя не упомянуть о его  гуманитарной акции поддержки школы-интерната в Калужской области в России.

В настоящее время на месте бывшего родового имения Оболенских в селе «Березичи» Козельского района существует школа-интернат. В первую поездку Оболенского после развала СССР, его там встретили совершенно невероятным образом, как вернувшегося удельного князя. Были еще живы старики, которые помнили его деда и говорили: «Наш князь вернулся! Оставайтесь с нами».

Березичи – красивейшее имение на живописном бегу реки Жиздры. Первое упоминание о нем в связи с родом Чичериных относится к 1638 году. В начале XIX века имением владела Варвара Васильевна Чичерина – тетка Василия Львовича Пушкина и двоюродная бабка Александра Сергеевича Пушкина. В 30-х годах XIX века имение было продано князю Александру Петровичу Оболенскому, участнику Отечественной войны 1812 года, калужскому генерал-губернатору. В Березичах его стараниями был устроен хозяйственный центр с бумажной фабрикой и сахарным заводом. В 1856 году хозяином Березичей стал сын Александра Петровича Дмитрий.

Расположенное рядом с Оптиной Пустынью имение, вскоре стало привлекательным местом для гостей. В 1877 году Л. Н. Толстой посетил Оптину Пустынь и заехал в Березичи.

***

Вернувшись в Вашингтон, князь Оболенский обратился к послу России Владимиру Петровичу Лукину, чтобы тот  посоветовал, как помочь интернату. В. П. Лукин подсказал А. Н. Оболенскому: написать обращение, что его интересует возможность вступить в образовательно-гуманитарное общение с интернатом.

Это интернат для специальных детей с умственными или физическими отклонениями. Содержится он на казённые средства образовательного отдела Калужской области. В. П. Лукин послал  письмо князя А. Н. Оболенского губернатору Калужской области. И пришёл положительный ответ. Семья Оболенских  организовала фонд, который собирал средства на поддержку детского интерната на территории имения с целью его сохранить и по возможности развить. Князь Оболенский признавался мне, что душой этого фонда являлась его супруга. Она проявляет живой интерес к «Березичевскому» делу, и без ее неуемной энергии вряд ли что-либо сдвинулось.

В конце 90-х годов прошлого века, в России был основан национальный парк «Урга» в Калужской области для защиты природы и сохранения исторических достопримечательностей. Территория  родового имения Оболенских «Березичи» вошла в этот парк.

В интернате 126 детей. За ними сравнительно хороший уход. По словам князя Оболенского, учителя и администраторы - порядочные люди. Они обучают и не притесняют детей. Дети не страдают. Оболенский поведал мне, что недавно отвёз туда пол тонны одежды: рубашек, брюк, ботинок и т.д.

После установления контакта с детским домом ежегодно летом супруги Оболенские отправлялись в Россию  в Березичи. Они привозили имущество и проверяли, как оно распределяется. Кстати, правильно делали, поскольку россияне были знакомы с тем фактором, когда после развала СССР в Москву и другие города приходили контейнеры с вещами и продуктами для малоимущих, но вещи почему-то всплывали на рынках столицы. На самом деле, если бы не умышленный развал промышленности и не разгон колхозов и совхозов, россиянам не нужны были никакие посылки.

Россия  помогала сама сотням стран мира: в Африке, Азии, Латинской Америке, Восточной Европе…

***

У князя Оболенского были свои счеты с советской властью. Он любил Россию, как свою Родину, но ненавидел большевистскую власть. Поэтому с гордостью говорил, что в связях с Советами никто его попрекнуть не может.

Антисоветским, как он сам говорил,  А. Н. Оболенский был с 1951 по 1959 годы. Он занимал пост начальника русского отдела Итальянского Государственного радио (это что-то вроде «Голоса Америки»). Князь Оболенский вёл передачи на СССР и в течение 7-8 лет 2 раза в день, и, как он выразился: «Громил Советы».

Даже были две ноты протеста от Советского Посольства зам. министру Внутренних дел Италии, чтобы убрать Оболенского со службы. Якобы, он портил отношения между Италией и СССР.

И тот же князь Оболенский был одним из первых представителей Первой волны эмиграции, который переступил порог Российского Посольства в Вашингтоне уже после распада СССР и отстранения ком. партии от руководства страной.

Он начинал общение при В.  П. Лукине, продолжил при Ю. М. Воронцове и при Ю. В. Ушакове.

Я как раз застал приемы в Российском Посольстве, проводимые Ю. М. Воронцовым, а затем Ю. В. Ушаковым. Времена были спокойные, в Российское посольство приходили не только русские, проживающие в США, но и коренные американцы, и сотрудники других посольств: Беларуси, Украины, Франции, Армении… Помимо Посольства, вечера проходили в Резиденции Посла РФ и в Доме Дружбы.

Князь и княгиня Оболенские были инициаторами первых совместных вечеров Российского Посольства и эмигрантов Первой волны. Вначале, это были благотворительные вечера в пользу интерната, находящегося в родовом имении Оболенских «Березичи». Проводились и другие мероприятия, как правило, посвященные реальным объектам или субъектам, нуждающимся в помощи в России.

На одно из таких вечеров еще при Ю. М. Воронцове пригласили и меня. Помню Н. П. Батова – тогда – атташе по культуре Российского посольства, дочка знаменитого генерала Батова, попросила князя Оболенского что-нибудь сыграть на фортепьяно.

Элегантный седой князь во фраке сел за инструмент, положил пальцы на клавиши. Я заметил на одном из его пальцев дорогой фамильный перстень. Оболенский выпил маленькую рюмку водки, закусив тортинкой с сыром, и начал играть. Публика окружила его и завороженно слушала знакомые русские мелодии. Потом был шквал аплодисментов.

Несколько раз он просил меня захватить его по дороге в храм в воскресенье. Мне это было не в тягость. Все равно я ехал по 355 улице мимо его дома. Оболенский жил в престижном квартале Вашингтона в большом солидном многоэтажном элитном доме, который был построен полукругом.

Я подъезжал к парадной двери, которую открывал огромный швейцар в ливрее, как в солидных гостиницах, и из проема появлялся князь Оболенский.

Несколько раз я бывал у князя Оболенского дома. Он категорически запрещал при входе снимать обувь. Он выговаривал мне: «Мы, русские люди, обувь не должны снимать – эта привычка появилась в городах при Советах». До революции, если погода на дворе была слякотная, на обувь надевали калоши, и в приемной оставляли калоши, зонтики и плащи в специальных секциях. Кстати, в некоторых домах зажиточных американцев в прихожей стоит корзина с десятком зонтиков – если гости без зонтика, а идет дождь, они могут взять любой на выбор.

В Вашингтоне и в его предместьях практически все ездят на своих машинах – здесь можно встретить улицы, где вообще отсутствуют тротуары. Поэтому, зонтики, практически не нужны.

Принимал меня князь обычно в своей огромной гостиной, в которой умещалось большое фортепиано. На стенах висели старинные картины и фотографии. Шкафы из черного дерева, подсвечники… как в музее.

Был интересный эпизод из того времени, который я счел нужным описать. Однажды, когда мы заседали с Оболенским в немецком ресторанчике, он пристально посмотрел на меня и сказал, что знает, какую тяжелейшую и неблагородную работу я взвалил на себя, выпуская в Вашингтоне русский журнал. Именно русский журнал, а не журнал на русском языке. Он предполагал, какие трудности встают передо мною.

Немного подумав, он предложил мне, как князь, по прямой - Рюрикович, имеющий право присваивать дворянские титулы, присвоить мне какой-нибудь титул за особые заслуги перед Отечеством.

         Я помолчал. Конечно, лестно было получить титул… но я отказался.

 - Видите ли, Алексей Николаевич, - ответил я князю, - этим самым мы вызовем такой шквал злобы и ехидства недоброжелателей… А потом, князь Щербатов говорил мне, что присваивать дворянские звания можно только при существовании на Руси законной монаршей власти.

         Оболенский согласился со мной, и эту тему мы больше не поднимали.

***

Последний раз я виделся с князем Оболенским перед окончательным отъездом в Россию.  Через несколько лет я с огорчением узнал, что князь Оболенский скончался. А потом созвонился с Н. П. Батовой, и она мне сообщила, что скончался князь А. Н. Оболенский в России, когда в очередной раз приезжал на родину в Березичи. Сбылась его мечта – скончаться и быть похороненным на Родине.

       Я встретился в Москве с родственницей Оболенского, Людмилой  Оболенской-Флам, с которой был знаком еще в Америке. Она подтвердила, что скончался князь здесь, в России.

Она подтвердила также рассказ покойного князя, что Оболенские оказывали очень большую помощь интернату, который был на территории их бывшего имения в Калужской губернии в селе Березичи. Практически, поста­вили его «на ноги», взяли под свою опеку здравоохранение, образование и окормление детей. Ездили туда каждый год. И в последнюю свою поездку князь Алексей Оболенский, который всегда хотел, чтобы его останки покоились рядом с могилами предков, неожиданно скончался. Его вдова Селина живет в Вашингтоне и продолжает свою благотворительную деятельность.

Мне кажется, что в последнее десятилетие весь смысл жизни князя Оболенского был в помощи этим русским детям-сиротам в далеком от него, но таком близком его сердцу селе Березичи. Князь очень страдал от разлуки с Россией, и каждый раз приезжал оттуда просто окрыленный. Господу было угодно, что он покоится теперь на русской земле.

Похоронили князя Оболенского на Даниловском кладбище в Москве. Мир праху твоему, дорогой Алексей Николаевич, достойный сын своей Отчизны!
*Фото из личных архивов: С. Л. Кузнецова, князя А. Н. Оболенского, а также - из интернета.