Виктор Грибков – Майский,

член Союза журналистов России.

«ДИАЛОГИ С ТОВАРИЩЕМ ВОЛОШИНЫМ»

(литературно-историческая миниатюра)

     «Поэт в России - больше, чем поэт», к сожалению,  Максимилиан Волошин не мог знать этих строчек, сказанных значительно позже другим знаменитым поэтом Евгением Евтушенко. А жаль…

     Наверно, никогда уже историю русской литературы и русского искусства невозможно будет представить без такого многогранного и яркого явления под названием «Максимилиан Волошин».

      Его перу и кисти принадлежат удивительно тонкие лирические стихотворения и картины. Одно из таких стихотворений весной 1909 года он посвятил  поэтессе Елизавете Ивановне Дмитриевой, больше известной под псевдонимом Черубины де Габриак:

К этим гулким морским берегам,

Осиянным холодною синью,

Я пришла по сожженным лугам,

И ступни мои пахнут полынью.

Запах мяты в моих волосах,

И движеньем измяты одежды;

Дикой масличной ветвью в цветах

Я прикрыла усталые вежды.

На ладонь опирая висок

И с тягучею дремой не споря,

Я внимаю, склонясь на песок,

Кликам ветра и голосу моря…

 («вежи» - устаревшее «глазные веки»)

      Но можно найти в поэзии Волошина и совсем другую лексику:

«Расплясались, разгулялись бесы/ По России вдоль и поперек.; Пьяный гик осатанелых тварей; Бред Разведок, ужас Чрезвычаек; Не дойдем и в снежной вьюге сгинем/ Иль найдем поруганный наш храм», («Северовосток, 1920 год); «Зимою вдоль дорог валялись трупы/Людей и лошадей; Свистя, как бич, по мясу обнаженных/ Мужских и женских тел…; Под талым снегом обнажались кости./Подснежники мерцали точно свечи; Безумили живых могильным хмелем; Плодили мщенье, панику, заразу…» (Красная Пасха, 1921 год). И  перечень подобных примеров можно продолжать и продолжать, ведь поэт оказался в самой гуще гражданской войны и описал откровенно  все ее ужасы.

     А  в его стихотворение «Терминология», написанном в 1921 году, как нам кажется, есть  знаковые строчки:

«…Сколько понадобилось лжи
                                   В эти проклятые годы,
Чтоб разъярить и поднять на ножи
                                   Армии, классы, народы…».

      При чтении этих строк, почему-то сразу на память приходит одно из ранних стихотворений Волошина «Ангел мщения». Приведем его полностью:

Народу Русскому: Я скорбный Ангел Мщенья!
Я в раны черные – в распаханную новь
Кидаю семена. Прошли века терпенья.
И голос мой – набат. Хоругвь моя – как кровь.
На буйных очагах народного витийства,
Как призраки, взращу багряные цветы.
Я в сердце девушки вложу восторг убийства
И в душу детскую – кровавые мечты.
И дух возлюбит смерть, возлюбит крови алость.
Я грезы счастия слезами затоплю.
Из сердца женщины святую выну жалость
И тусклой яростью ей очи ослеплю.
О, камни мостовых, которых лишь однажды
Коснулась кровь! Я ведаю ваш счет.
Я камни закляну заклятьем вечной жажды,
И кровь за кровь без меры потечет.
Скажи восставшему: Я злую едкость стали
Придам в твоих руках картонному мечу!
На стогнах городов, где женщин истязали,
Я «знаки Рыб» на стенах начерчу.
Я синим пламенем пройду в душе народа,
Я красным пламенем пройду по городам.
Устами каждого воскликну я «Свобода!»,
Но разный смысл для каждого придам.
Я напишу: «Завет мой – Справедливость!»
И враг прочтет: «Пощады больше нет»…
Убийству я придам манящую красивость,
И в душу мстителя вольется страстный бред.
Меч справедливости – карающий и мстящий –
Отдам во власть толпе… И он в руках слепца
Сверкнет стремительный, как молния разящий, –
Им сын заколет мать, им дочь убьет отца.
Я каждому скажу: «Тебе ключи надежды.
Один ты видишь свет. Для прочих он потух».
И будет он рыдать, и в горе рвать одежды,
И звать других… Но каждый будет глух.
Не сеятель сберег колючий колос сева.
Принявший меч погибнет от меча.
Кто раз испил хмельной отравы гнева,
Тот станет палачом иль жертвой палача.
1906, Париж.

      Давайте посмотрим повнимательнее, какие именно семена кидал поэт в «распаханную новь», в 1906 году, сам находясь в это  время в Париже, и к чему он призывал своих читателей: «Я в сердце девушки вложу восторг убийства/ И в душу детскую – кровавые мечты; И кровь за кровь без меры потечет; Убийству я придам манящую красивость,/ И в душу мстителя вольется страстный бред; Им сын заколет мать, им дочь убьет отца».

     От таких слов становится страшно.

     Целая пропасть разделяет эти волошинские строчки от  известных пушкинских:

«…И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал…»…

    Стихотворение «Ангел мщения» завершало статью Волошина «Пророки и мстители. Предвестия Великой Революции, где   29-летний поэт призывает  к свержению самодержавия в Российской Империи насильственным путем.

     Мы видим, что товарищ Волошин во Франции зря время не тратил и был в этом далеко не одинок. Никто не спорит, что абсолютистская монархия, как форма правления, давно изжила себя уже в то время, но чтобы желать своей стране такого! По всей видимости, это стихотворение было написано в тот  период жизни, когда Волошин еще не  решил возвращаться ему в Россию или нет. Иначе, просто невозможно найти объяснение такой кровожадности поэта.

     Но Волошин все же, вернулся на родину и, самое удивительно, что ему самому  выпало испить до дна полную до краев чашу всех ужасов и  террора, и гражданской войны.

     И как  не вспомнить здесь, уже приведенные его строчки:

«…Сколько понадобилось лжи
                                   В эти проклятые годы,
Чтоб разъярить и поднять на ножи
                                   Армии, классы, народы…».

     Как показал исторический опыт,  удалось все же   «поднять на ножи» такую огромную страну, как Великая Российская империя,   хватило все-таки лжи.   

     В 1906 году товарищ Волошин сам вложил  в сердце девушки «восторг убийства», а  в детскую душу – «кровавые мечты».  А в 1921 году, спустя пятнадцать лет, семена, брошенные им в детские души, дали кровавые всходы. Дети стали взрослыми…

      Конечно, скорее всего, это было лишь юношеским заблуждением молодого поэта, но, как говорит народная мудрость: « Слово, не воробей - вылетишь, не поймаешь!». Тем более слово, облеченное в рифму, которое иногда может прозвучать как пророчество, ведь во все времена поэт в России, как справедливо заметил Евтушенко, был  больше, чем поэт.

     Помните: «Я грезы счастия слезами затоплю». Все так и случилось…