Анна Андреева, руководитель Издательского отдела церкви свт. Николы на Берсеневке.

РУССКИЙ СЕВЕР НЕВОЗМОЖНО НЕ ЛЮБИТЬ!

«Очаровательный узорный городок Тотьма.

Часть 1.

Широка Россия... Переезды между городами немалые. От Вологды до Тотьмы более двухсот километров, дорога незнакомая, мягко скажем, не идеальная – не очень-то разгонишься, а доехать хочется побыстрее. Ох, и нахватали мы ям на наши бедные колеса! Приехали за полночь. Темень, провинциальный город, навигатор совсем стушевался, не знает, куда повернуть, как Спасо-Суморин монастырь найти, где нам предоставили кров. Спросить не у кого - на улицах пусто. И вдруг, после очередного поворота в никуда, перед нашим взором возникает чудо, что-то невообразимое – на темном северном небе высокая легкая стройная великолепная церковь, как белый многомачтовый корабль с надутыми ветром парусами. Совсем не напрасно мы так долго кружили по городу! Этот образ и спустя время живет в моей памяти, восхищая своей величественностью и неотмирностию. Церковь как будто не имела объема, воспаряла над землей, над миром, всеми своими формами устремляясь ввысь. Впечатляющее зрелище!

         Монастырь оказался неподалеку. Даже в темноте было видно, как сильно он руинирован. Встретил нас сам иеромонах Феодосий, настоятель монастыря, он ждал нас. Постарались как можно тише разместиться, чтобы никого не побеспокоить. Нас предупредили, что Литургия будет не в монастыре, а во Входоиерусалимской церкви. Наутро с радостью обнаружили, что это как раз и есть тот самый храм, что так поразил нас своей необычной красотой ночью.

          Служба на праздник прп. Сергия совершалась на втором этаже Входоиерусалимской церкви, в верхнем Никольском храме. Освящен он был в 2017-м году. На первом этаже пока располагается Музей мореходов, который был открыт к 300-летию российского флота.

Церковь реставрирована только снаружи, внутренний же интерьер почти полностью утрачен. В советское время здесь находился завод по производству напитков, в т.ч. алкогольных. В семидесятые годы тотемские храмы впервые обратили на себя пристальное внимание искусствоведов, на то, какое наследие может исчезнуть с лица земли. Началась их реставрация.

      Высота церкви Входа Господня в Иерусалим впечатляет и внутри – иконостас, тоже очень высокий, закрыл всего лишь треть, или даже только четверть пространства. Как нам сказали, грязный этап внутренних реставрационных работ уже завершен, стены доскоблены до твердого, до элементов росписи. Теперь дело за иконописцами, скульпторами. Кое-где сохранилась лепнина. На стенах остатки росписи - живописные, в сиренево-фиолетовых, сине-розовых, голубых тонах. «Иона в чреве китовом», «Празднование пасхи иудейской», еще что-то ветхозаветное. Конечно, живопись, конечно, не Дионисий. Но и это тоже уже история, наше достояние, отражение эпохи. На контрасте удивил иконостас - ничего себе! - иконы в нем великолепного канонического письма, можно сказать, рублевские! Оказалось, что не писаные - бумажные, временные. Что ж, не все сразу. Видно, как прихожане любят свою церковь, как стараются ее украсить. Простые деревянные подсвечники обернуты остатками церковной парчи и выглядят очень достойно, будто расписаны золотом. Средств на покупку дорогой церковной утвари недостаточно, однако, на свечи, записки, книжицы с житием и акафистом прп. Феодосию Тотемскому установленных цен нет - все на пожертвования. После службы о. Феодосий сказал проповедь, из которой запомнилось, что человеку Богом заповедано трудиться. А мы не хотим трудиться на своей земле, и последствия этого таковы, что уже сейчас вынуждены наниматься к чужим, пришедшим на нашу землю.

         Тотемские церкви уникальны, они имеют совершенно особенный, своеобразный, ни с чем несравнимый облик, впечатляют своей красотой и монументальностью, декоративностью оформления. Не могу сказать, что барочный стиль церквей меня ранее привлекал, все же больше по душе новгородский, строгий. Но здесь - исключение. Тотемское барокко, действительно, что-то необычное, уникальное. Как образно написано в одном из буклетов: «тотемское барокко оказалось последним ярким вздохом барочного стиля в северных краях, надолго уступив место провинциальному, зачастую скучному классицизму». Есть мнение, что это было подлинно народное, свободное церковное зодчество. Оно как раз удачно совпало с относительно веротерпимым «женским» правлением и наличием богатого купеческого капитала, что и привело к созданию местной школы барокко. На смену же ему с воцарением Павла I пришел строго регламентированный стиль классицизма.

            Тотемские церкви как будто в кружеве облаков. Это ощущение дарят пышные узоры картушей – каменных украшений на стенах церквей. Это не лепнина, не нарисованные узоры – это часть кладки стены. Цветы, раковины, кресты, звезды... Они и сами как облака, сделанные не по штампу, а живой рукой мастера, разные на каждом храме. Они словно оживают, задерживая на себе свет северного солнца.

            Все тотемские церкви хороши, но Входоиерусалимская (к которой, как вы, наверное, уже поняли, автор неравнодушна, покорена с того самого момента, как ее увидела) по праву считается вершиной тотемского барокко! Ее называют жемчужиной тотемской архитектуры.

           После службы нас пригласили на трапезу в Спасо-Суморин монастырь. Сначала настоятель показался нам немного замкнутым, очень строгим, неразговорчивым. Но, неожиданно, он раскрылся совсем с другой стороны. Бодрый, легкий, стремительный, несмотря на свой, далеко не подростковый, возраст. Оказалось, что он лиричен, сентиментален и в меру эмоционален. Трапеза была скромная, но было гораздо более важное - душевное открытое общение, множество воспоминаний. С воодушевлением о. Феодосий рассказывал, как был направлен из Кирилло-Белозерского монастыря сюда, в Спасо-Суморин, возрождать его из руин - Успенский собор монастыря был полностью разрушен, колокольню в 30-е годы также под корень уничтожили.

            О Тотемском монастыре знали русские цари. Когда в 1693 году монастырь посетил Пётр I, он подарил Распятие на янтарном камне. Феодосий Суморин дважды был у Ивана Грозного. Получил разрешение на строительство обители и на безпошлинное солеварение. Когда Феодосий почил, его стали омывать и обнаружили, что железные вериги, которые он носил, впились в его тело. Частые пожары в монастыре, набеги поляков, разорение… Всё это привело к тому, что в XVIII веке уже не было известно, где захоронен основатель монастыря. В конце 18 века стали перестраивать Вознесенский храм, и в земле обнаружили гроб, от которого шло благоухание. Тело было нетленным, по надписям на схиме поняли, что это основатель монастыря, захороненный более 200 лет назад. В 1798 году Феодосий Суморин был канонизирован как св. Феодосий Тотемский Чудотворец. Вхождение на престол Павла I совпало с обретением мощей прп. Феодосия. Он увидел в этом особый знак и прислал в монастырь полную бархатную ризницу для церковного богослужения. Александр I подарил много серебряной утвари и икону Александра Невского, украшенную бриллиантами.

Сейчас в монастыре настоятель да два послушника и около десяти трудниц. Им было интересно, как проходят службы у нас на Берсеневке, по старому обряду, с особым знаменным пением. Мы даже исполнили что-то из богослужения, желая показать, какое молитвенное, по сравнению с нынешними «трелями», древнее церковное пение. Однако, о. Феодосий отметил, что если правильно регентовать, то и обычное в наших храмах пение тоже может быть молитвенным. После чего он смиренно попросил у нас разрешения вместе со своими певчими пропеть Великое славословие. «Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение»… О. Феодосий задал такт, ритмично хлопая ладонями по колену. Он при этом весь преобразился, глаза его сияли…

           Простота, смирение, отсутствие хитрости, нравственная чистота. Таким Бог помогает. У нас не было сомнения, что посетив Тотьму в следующий раз, мы увидим преображенный восстановленный Спасо-Суморин монастырь со множеством монахов, послушников, трудников и паломников. На следующий день, кстати, о. Феодосий также как и мы намеревался ехать в Великий Устюг, сослужить на архиерейской Литургии на праздник прп. Прокопия Устюжского.

             После трапезы и общения мы отправились знакомиться с городом.

Тотьму мы сначала рассматривали как «перевалочный пункт», только чтобы переночевать, но еще в Вологде экскурсовод заметила нам, что это напрасно: «Там есть, что посмотреть - Тотьма очень самодостаточный купеческий городок, с красивыми постройками и множеством музеев. А сказочные храмы, от которых невозможно глаз оторвать!» И она оказалась более чем права.

«Очаровательный узорный городок, с церквами в стиле рококо, на берегу громадной реки, за которой тянутся темные леса…» - писал в своих воспоминаниях Луначарский, который в 1903-04 годах был здесь в ссылке.

             Дата возникновения города условная - 1137 год, хотя по документам Карамзина впервые Тотьма упоминается лишь за 1535 год. Но местные краеведы любят сказать, что Тотьма на 10 лет старше Москвы и Вологды. А еще в городе очень любят легенду о том, что название ему дал Петр I, который плыл мимо по реке Сухона. Город находится как раз посредине между Вологдой и Великим Устюгом.

           Место, где в 16 веке находился Тотемский кремль, очень удобное - между реками Сухона, Песья Деньга и искусственным рвом, заполненным водой. В 1613 году до Тотьмы доходил польский отряд. Есть предание, что жители города выставили на стену Кремля икону Божией Матери и когда вражеские стрелы попадали в эту икону, то враги сразу слепли.

            В середине 18-го века из-за пожара выгорел весь деревянный город, храмы, Кремль. Тогда решено было строить из камня. Единственный храм конца 17 века - это Преображенский храм Спасо-Суморина монастыря.

            Городское кладбище – на этом месте был Богородицкий женский монастырь. Здесь ожидала пострига в Суздальский монастырь Евдокия Лопухина (в Тотьме в почётной ссылке в качестве воеводы находился ее отец). В 1764 году, когда Екатерина II выводила за штат маленькие монастыри, его закрыли, и в 19 веке на этом месте были приходские храмы, которые в свою очередь в советское время были разрушены.

            Удивительно то, что на небольшом пятачке очень много церквей, от храма до храма буквально 300 метров. Все они построены на средства купцов, занимавшихся пушным промыслом. На гербе города неслучайно изображена черная лисица - с американских Лисьих островов привозили шкуры черной красавицы. Купцы имели достаточно капитала и будто соревновались между собой - храмы один краше другого. Сохранился документ, в котором сольвычегодский крестьянин, нанятый строить храм, подписывается: «Я, Фёдор Титов, обязуюсь класть холодную Троицкую церковь, а между верхними и нижними окнами сделать клейма как наилучше возможно», имея в виду узоры-картуши.

           Учительская семинария, женская гимназия, петровское ремесленное училище. Игрушки, поделки петровской школы экспонировались даже на европейских выставках, в Бельгии получили Гран-при. На 4 тысячи жителей было такое большое количество учебных заведений.

          На улице Торговой сохранилось несколько купеческих домов, купеческие лавки. Проезжали мимо памятника Ленину - на этом месте когда-то стоял Георгиевский храм. Церквей было очень много, но многие не сохранились. Город выиграл грант, по которому на месте каждого утраченного храма будут установлены памятные щиты, где будет указана вся информация об этих храмах. Действующих храмов в городе шесть, три из которых находятся в Суморином монастыре. Тотьма по численности не очень большой город, поэтому о передаче остальных храмов епархии речь не идет.

            Помимо пушнины город жил и солеварением. В устье реки археологами было обнаружено более 70 рассолоподъемных труб. Первоначально солёную воду доставали из колодцев, потом начали замечать, что чем глубже копают, тем крепче рассол. Под землей оказались соляные озера. Стали копать глубже, потом бурить. 250 метров глубина - это кажется немыслимым. По мере бурения в землю загоняли трубы. Рассол, который поступал на поверхность, выпаривали, оставалась соль. Соль была в то время очень дорогой, многие северные города за счет этого разбогатели. Тотьма была древнейшим центром солеварения. В московских архивах хранится документ 16 века из Тотьмы по бурению скважин, им пользовались мастера вплоть до 19 века. Но в 18 веке тотемское солеварение приходит в упадок, т.к. открыт Баскунчак, где соль лежала буквально на поверхности.

(Окончание следует).